Луцилия приветствует Сенека!
Вчера ко мне пришел твой юный друг.
Я понял, что он делает успехи:
Он в разговоре раскраснелся вдруг.
Застенчивость — хороший признак юных,
Она при них останется и впредь.
Что от рожденья вложено фортуной,
То живо в нас, пока не умереть.
Иных, кто выступал перед толпою,
Порой бросало в холод или в жар,
И дрожь в руках, как в пятый день запоя,
И бледность, будто хватит их удар.
Одним, малейший шум, как робкой лани —
На их щеках огнем пылает кровь.
Другие обретают жесткость длани,
Когда они краснеют, как морковь.
Сулла краснел… и становился страшен,
Жестокостью смиряя города.
А Фабиан в сенате — был лишь краше,
И не всегда румянец — знак стыда.
Румянец в нас заложен от природы,
Его не одолеет мудрый дух.
Как мы не можем изменить погоды:
Краснеем или нет — одно из двух.
Чтобы актеру грусть явить на сцене,
Он прислоняет голову к стене,
И, тихо шепчет роль — стенанья, пени
Но, одного не может — покраснеть.
Всегда имей в душе, перед глазами
Примерного хранителя добра.
Стремись к нему, сдавай ему экзамен:
Живи и действуй, свой порок поправ.
Ты захотел сказать дурное слово? —
Спроси его, как сын перед отцом.
О, счастлив тот, кто в мыслях у другого,
Является достойным образцом.
Лишь «по линейке» в силах мы исправить
Неточность проведенных контуров.
Ищи того, чье имя можешь славить,
И — будешь сам прославлен.
Будь здоров.
