Я помню матери слова:
«Была война.
Осталась мать четыре рта
Кормить одна.
Никто вдову не подопрет
В беде плечом,
И всей подмоги — огород,
Да лес еще.
Ком сахару хранила мать.
По красным дням
Его немного полизать
Давала нам,
И, как святыню, в полотно
Да под замок…
Как жили мы тогда — врагов
Избави Бог.
Но стало нечего нам дать
В голодный год.
Перед иконой пала мать:
«Прости, Господь!
Как дети мучатся мои,
Взгляни, молю!
Хоть младшего к Себе возьми —
Не прокормлю…»
Она, наплакавшись, легла —
И видит сон:
В избу монахиня вошла,
Кладет поклон
И говорит: «О смерти грех
Творца молить.
Сынку и так ведь меньше всех
На свете жить».
Вскочив, метнулась мать к печи,
Где спали мы,
И плачет в голос, и кричит:
«Сынок, живи!»
Целует в страхе малыша
В глаза и лоб:
«С ума я, грешная, сошла!
Живи, сынок!!!
Прости, Господь, мне тяжкий грех,
Храни детей!»…
Она нас вырастила всех…
Спасибо ей…»
…мы образованны, умны,
В расцвете дней,
Одеты, сыты и пьяны —
И без детей.
И нам ни люди не страшны,
Ни Божий Суд…
Но матери времен войны
Нас не поймут…
