Где пахнет черною карболкой
 И провонявшею землей,
 Стоит, склоняя профиль колкий
 Пред изразцовою стеной.
 Не отойдет, не обернется,
 Лишь весь качается слегка,
 Да как-то судорожно бьется
 Потертый локоть сюртука.
 Заходят школьники, солдаты,
 Рабочий в блузе голубой, –
 Он всё стоит, к стене прижатый
 Своею дикою мечтой.
 Здесь создает и рaзpушaeт
 Он сладострастные миры,
 А из соседней конуры
 За ним старуха наблюдает.
 Потом в открывшуюся дверь
 Видны подушки, стулья, склянки.
 Вошла – и слышатся теперь
 Обрывки злобной пеpeбpaнки.
 Потом вонючая метла
 Безумца гонит из угла.
 И вот, из полутьмы глубокой
 Старик сутулый, но высокий,
 В таком почтенном сюртуке,
 В когда-то модном котелке,
 Идет по лестнице широкой,
 Как тень Аида – в белый свет,
 В берлинский день, в блестящий бред.
 А солнце ясно, небо сине,
 А сверху синяя пустыня…
 И злость, и скорбь моя кипит,
 И трость моя в чужой гранит
 Неумолкаемо стучит.
Владислав Ходасевич — Под землей: Стих
> 

