Круглогривый, тяжелый, суконцем подбитый,
 шахматный конь в коробке уснул,—
 а давно ли, давно ли в пивной знаменитой
 стоял живой человеческий гул?
 Гул живописцев, ребят бородатых,
 и крики поэтов, и стон скрипачей…
 Лампа сияла, а пол под ней
 был весь в очень ровных квадратах.
 Он сидел с друзьями в любимом углу,
 по привычке слегка пригнувшись к столу,
 и друзья вспоминали турниры былые,
 говорили о тонком его мастерстве…
 Бархатный стук в голове:
 это ходят фигуры резные.
 Старый маэстро пивцо попивал,
 слушал друзей, сигару жевал,
 кивал головой седовато-кудластой,
 и ворот осыпан был перхотью частой,—
 скорлупками шахматных мыслей.
 И друзья вспоминали, как, матом грозя,
 Кизерицкому в Вене он отдал ферзя.
 Кругом над столами нависли
 табачные тучи, а плиточный пол
 был в темных и светлых квадратах.
 Друзья вспоминали, какой изобрел
 он дерзостный гамбит когда-то.
 Старый маэстро пивцо попивал,
 слушал друзей, сигару жевал
 и думал с улыбкою хмурой:
 «Кто-то, а кто — я понять не могу,
 переставляет в мозгу,
 как тяжелую мебель, фигуры,
 и пешка одна со вчерашнего дня
 черною куклой идет на меня».
 Старый маэстро сидел согнувшись,
 пепел ронял на пикейный жилет,—
 и нападал, пузырями раздувшись,
 неудержимый шахматный бред.
 Пили друзья за здоровье маэстро,
 вспоминали, как с этой сигарой в зубах
 управлял он вслепую огромным оркестром
 незримых фигур на незримых досках.
 Вдруг черный король, подкрепив проходную
 пешку свою, подошел вплотную.
 Тогда он встал, отстранил друзей
 и смеющихся, и оробелых.
 Лампа сияла, а пол под ней
 был в квадратах черных и белых.
 На лице его старом, растерянном, добром,
 деревянный отблеск лежал.
 Он сгорбился, шею надул, прижал
 напряженные локти к ребрам
 и прыгать пошел по квадратам большим,
 через один, то влево, то вправо,—
 и это была не пустая забава,
 и недолго смеялись над ним.
 И потом, в молчании чистой палаты,
 куда черный король его увел,
 на шестьдесят четыре квадрата
 необъяснимо делился пол.
 И эдак, и так — до последнего часа —
 в бредовых комбинациях, ночью и днем,
 прыгал маэстро, старик седовласый,
 белым конем.
Владимир Набоков — Шахматный конь: Стих
> 

