Товарищ писатель,
 о себе ори:
 «Зарез —
 какие-то выродцы.
 Нам
 надоело,
 что мы кустари. —
 Хотим
 механизироваться».
 Подошло вдохновение —
 писать пора.
 Перо в чернильницу —
 пожалте бриться:
 кляксой
 на бумагу
 упадает с пера
 маринованная
 в чернилах
 мокрица.
 Вы,
 писатели,
 земельная соль —
 с воришками путаться
 зазорно вам.
 А тут
 из-за «паркера»
 изволь
 на кражу
 подбивать беспризорного.
 Начнешь переписывать —
 дорога́ машинистка.
 Валяются
 рукописи
 пуд на пуде.
 А попробуй
 на машинистке женись-ка —
 она
 и вовсе
 писать не будет.
 Редактору
 надоест
 глазная порча
 от ваших
 каракулей да строчек.
 И он
 напечатает
 того, кто разборчив,
 у которого
 лучше почерк.
 Писатели,
 кто позаботится о вас?
 Ведь как
 писатели
 бегают!
 Аж хвост
 отрастишь,
 получаючи аванс,
 аж станешь
 кобылой пегою.
 Пешком
 бесконечные мили коси́, —
 хотя бы
 ездить
 по таксе бы!
 Но сколько
 червей
 накрутит такси,
 тоже —
 удовольствие так себе.
 Кустарю
 действительно
 дело табак —
 богема
 и кабак.
 Немедля
 избавителя
 мы назовем
 всем,
 кто на жизнь злятся.
 Товарищ,
 беги
 и купи
 заем,
 заем индустриализации.
 Вырастет
 машинный город,
 выберемся
 из нищей запарки —
 и будет
 у писателя
 свой «форд»,
 свой «ундервуд»
 и «паркер».
Владимир Маяковский — Вопль кустаря: Стих
> 

