Москва
 меня
 обступает, сипя,
 до шепота
 голос понижен:
 «Скажите,
 правда ль,
 что вы
 для себя
 авто
 купили в Париже?
 Товарищ,
 смотрите,
 чтоб не было бед,
 чтоб пресса
 на вас не нацыкала.
 Купили бы дрожки…
 велосипед…
 Ну
 не более же ж мотоцикла!»
 С меня
 эти сплетни,
 как с гуся вода;
 надел
 хладнокровия панцырь.
 — Купил — говорите?
 Конешно,
 да.
 Купил,
 и бросьте трепаться.
 Довольно я шлепал,
 дохл
 да тих,
 на разных
 кобылах-выдрах.
 Теперь
 забензинено
 шесть лошадих
 в моих
 четырех цилиндрах.
 Разят
 желтизною
 из медных глазниц
 глаза —
 не глаза,
 а жуть!
 И целая
 улица
 падает ниц,
 когда
 кобылицы ржут.
 Я рифм
 накосил
 чуть-чуть не стог,
 аж в пору
 бухгалтеру сбиться.
 Две тыщи шестьсот
 бессоннейших строк
 в руле,
 в рессорах
 и в спицах.
 И мчишься,
 и пишешь,
 и лучше, чем в кресле.
 Напрасно
 завистники злятся.
 Но если
 объявят опасность
 и если
 бой
 и мобилизация —
 я, взяв под уздцы,
 кобылиц подам
 товарищу комиссару,
 чтоб мчаться
 навстречу
 жданным годам
 в последнюю
 грозную свару.
 Не избежать мне
 сплетни дрянной.
 Ну что ж,
 простите, пожалуйста,
 что я
 из Парижа
 привез Рено,
 а не духи
 и не галстук.
Владимир Маяковский — Ответ на будущие сплетни: Стих
> 

