Если
 стих
 сердечный раж,
 если
 в сердце
 задор смолк,
 голосами его будоражь
 комсомольцев
 и комсомолок.
 Дней шоферы
 и кучера
 гонят
 пулей
 время свое,
 а как будто
 лишь вчера
 были
 бури
 этих боев.
 В шинелях,
 в поддевках идут…
 Весть:
 «Победа!»
 За Смольный порог.
 Там Ильич и речь,
 а тут
 пулеметный говорок.
 Мир
 другими людьми оброс;
 пионеры
 лет десяти
 задают про Октябрь вопрос,
 как про дело
 глубоких седин.
 Вырастает
 времени мол,
 день — волна,
 не в силах противиться;
 в смоль-усы
 оброс комсомол,
 из юнцов
 перерос в партийцев.
 И партийцы
 в годах борьбы
 против всех
 буржуазных лис
 натрудили
 себе
 горбы,
 многий
 стал
 и взросл
 и лыс.
 А у стен,
 с Кремля под уклон,
 спят вожди
 от трудов,
 от ран.
 Лишь колышет
 камни
 поклон
 ото ста
 подневольных стран.
 На стене
 пропылен
 и нем
 календарь, как календарь,
 но в сегодняшнем
 красном дне
 воскресает
 годов легендарь.
 Будет знамя,
 а не хоругвь,
 будут
 пули свистеть над ним,
 и «Вставай, проклятьем…»
 в хору
 будет бой
 и марш,
 а не гимн.
 Век промчится
 в седой бороде,
 но и десять
 пройдет хотя б,
 мы
 не можем
 не молодеть,
 выходя
 на праздник — Октябрь.
 Чтоб не стих
 сердечный раж,
 не дряхлел,
 не стыл
 и не смолк,
 голосами
 его
 будоражь
 комсомольцев
 и комсомолок.
Владимир Маяковский — Октябрь 1917–1926: Стих
> 

