Как совесть голубя,
 чист асфальт.
 Как лысина банкира,
 тротуара плиты
 (после того,
 как трупы
 на грузовозы взвалят
 и кровь отмоют
 от плит поли́тых).
 В бульварах
 буржуеныши,
 под нянин сказ,
 медведям
 игрушечным
 гладят плюшики
 (после того,
 как баллоны
 заполнил газ
 и в полночь
 прогрохали
 к Польше
 пушки).
 Миротворцы
 сияют
 цилиндровым глянцем,
 мозолят язык,
 состязаясь с мечом
 (после того,
 как посланы
 винтовки афганцам,
 а бомбы —
 басмачам).
 Сидят
 по кафе
 гусары спешенные.
 Пехота
 развлекается
 в штатской лени.
 А под этой
 идиллией —
 взлихораденно-бешеные
 военные
 приготовления.
 Кровавых капель
 пунктирный путь
 ползет по земле, —
 недаром кругла!
 Кто-нибудь
 кого-нибудь
 подстреливает
 из-за угла.
 Целят —
 в сердце.
 В самую точку.
 Одно
 стрельбы командирам
 надо —
 бунтовщиков
 смирив в одиночку,
 погнать
 на бойню
 баранье стадо.
 Сегодня
 кровишка
 мелких стычек,
 а завтра
 в толпы
 танки тыча,
 кровищи
 вкус
 война поймет, —
 пойдет
 хлестать
 с бронированных птичек
 железа
 и газа
 кровавый помет.
 Смотри,
 выступает
 из близких лет,
 костьми постукивает
 лошадь-краса.
 На ней
 войны
 пожелтелый скелет,
 и сталью
 синеет
 смерти коса.
 Мы,
 излюбленное
 пушечное лакомство,
 мы,
 оптовые потребители
 костылей
 и протез,
 мы
 выйдем на улицу,
 мы
 1 августа
 аж к небу
 гвоздями
 прибьем протест.
 Долой
 политику
 пороховых бочек!
 Довольно
 до́ма
 пугливо щуплиться!
 От первой республики
 крестьян и рабочих
 отбросим
 войны
 штыкастые щупальцы.
 Мы
 требуем мира.
 Но если
 тронете,
 мы
 в роты сожмемся,
 сжавши рот.
 Зачинщики бойни
 увидят
 на фронте
 один
 восставший
 рабочий фронт.
Владимир Маяковский — На Западе все спокойно: Стих
> 

