В ресторане было от электричества рыжо́.
 Кресла облиты в дамскую мякоть.
 Когда обиженный выбежал дирижёр,
 приказал музыкантам плакать.
И сразу тому, который в бороду
 толстую сёмгу вкусно нёс,
 труба — изловчившись — в сытую морду
 ударила горстью медных слёз.
Ещё не успел он, между икотами,
 выпихнуть крик в золотую челюсть,
 его избитые тромбонами и фаготами
 смяли и скакали через.
Когда последний не дополз до двери,
 умер щекою в соусе,
 приказав музыкантам выть по-зверьи —
 дирижёр обезумел вовсе!
В самые зубы туше опоенной
 втиснул трубу, как медный калач,
 дул и слушал — раздутым удвоенный,
 мечется в брюхе плач.
Когда наутро, от злобы не евший,
 хозяин принес расчёт,
 дирижёр на люстре уже посиневший
 висел и синел ещё.
> 


 (6 оценок, среднее: 4,33 из 5)
 (6 оценок, среднее: 4,33 из 5)