Веселый автобус
 то фыркнет, то визгнет.
 Пока на Лубянку
 с вокзала свезен,
 в солидной
 «Экономической жизни»
 читаю:
 «Строительный сорван сезон».
 Намокла
 мосполиграфская вывеска.
 Погода
 годится
 только для рыб.
 Под вывеской,
 место сухое выискав,
 стоят
 безработные маляры.
 Засохшими пальмами
 высятся кисти,
 им
 хочется
 краской обмахивать дом.
 Но —
 мало строек,
 и фартучный хвистик
 висит
 обмокшим
 собачьим хвостом.
 В окраске фасадов
 дождя перебои,
 а небо
 расцветкой
 похоже на белку.
 На солнце
 сменить бы
 ливней обои,
 на синьку сменить бы
 неба побелку!
 Но кто-то
 где-то
 кому-то докладывал
 «О перспективе,
 о срыве сезона».
 А эти собрались
 на месяц и на́ два…
 Стоят, голодая,
 бездельно и сонно.
 Вращали очками
 по цементо-трестам,
 чтоб этот обойщик
 и этот маляр
 пришел бы
 и стал бы
 об это вот место
 стоять,
 безработной лапой моля.
 Быть может,
 орудовали и вредители,
 чтоб безработные
 смачно и всласть
 ругали в бога,
 крыли в родителей
 и мать,
 и душу,
 и время,
 и власть.
 Дельцов ревизуют.
 Ярится перо.
 Набит портфель.
 Карандаш отточен.
 Но нас,
 и особенно маляров,
 интересует
 очень и очень:
 быть может,
 из трестов
 некая знать
 за это
 живет
 в Крыму, хорошея?
 Нам очень и очень
 хотелось бы знать,
 кому
 за срыв
 надавали по шее?
 Мы знаем
 всё
 из газетного звона,
 но нас бы
 другое устроило знанье:
 раскрыть бы
 дельцов по срывам сезона
 и выгнать —
 еще зимою, — заранее!
 Мы знаем,
 не сгинет
 враз
 безработица —
 разрухи
 с блокадой
 законное чадо,
 но
 если
 сезоны
 сознательно портятся —
 вредителю
 нет пощады.
Владимир Маяковский — Безработный: Стих
> 

