Заполярный райком —
 дом с крыльцом продувным и холодным,
 с неизменной трубой,
 завывающей волком голодным,
 с бельевою верёвкой,
 протянутою над карьером,
 и партийцем-каюром,
 который здесь служит курьером,
 и куском кумача,
 чуть поблекшим за лето,
 и лицом Ильича,
 проступающим в раме портрета…
 Ты устал, секретарь,
 и тебя не подымет с постели
 даже белый мятеж
 с океана летящей метели.
 Обжигая о сани
 свои задубевшие руки,
 на оленях и лайках
 мотаясь по дальней округе,
 на заснеженных скалах,
 в снегах каменистых
 добивался ты права
 себя называть коммунистом.
 На краю континента
 бьют в набат океанские льдины.
 Человечность и твёрдость
 в чём-то главном, поверьте, едины.
 Что ломало других, тебя не сломало.
 Убеждённость и честность,
 поверьте, это не мало.
 Не искал ты поблажек
 и лёгкого чина,
 человек, секретарь,
 в 30 лет настоящий мужчина.
 Чуть курносый, тяжёлый,
 с сединой в непричёсанной чёлке,
 ты лежишь, как пастух
 после трудной и долгой кочёвки.
 Озаряют сияния
 пробитое сопками небо,
 и морозец хрустит,
 словно свежая репа.
 Рядом крутится ось
 мятежной и трудной планеты,
 и мерцают песцы,
 в полимерные шкурки одеты.
Владимир Костров — Заполярный райком: Стих
> 

