До города двенадцать километров.
 Шоссе как вымерло — ни человека…
 Иду одна, оглохшая от ветра,
 перехожу взлохмаченную реку.
 Мы на реке с тобой бывали вместе,
 когда-то шли по этой вот дороге…
 Как увязают в чавкающем тесте
 усталые по непривычке ноги.
 Как больно хлещут ледяные плети,
 какой пронзительный, угрюмый вечер,
 и ни огня на целом божьем свете,
 и от мешка оцепенели плечи.
 В нем розовая крупная картошка,
 пронизанная сыростью осенней.
 Приду и стукну в крайнее окошко,
 и мать с огарком отопрет мне сени.
 Огонь запляшет, загудит в железке,
 вода забулькает. А я раскрою дверцу
 и сяду возле. И при жарком блеске
 письмом вчерашним отогрею сердце.
 И долгий путь сквозь мокрое ненастье
 осенней ночью — хриплой и бездомной
 мне кажется ничтожно малой частью
 одной дороги — общей и огромной.
Вероника Тушнова — Дорога: Стих
> 

