В твоем холодном сердце мудреца
Трибун, и жрец, и цензор — совместится.
Ты Кассия заставил удавиться
И римлянам остался за отца.
Но ты имел придворного льстеца
Горация — и многое простится…
И не надел, лукавая лисица,
Ни затканных одежд, ни багреца.
Пасется вол над прахом Мецената,
Растет трава. Но звонкая цитата
Порою вьет лавровые венки.
Пусть глубока народная обида!
Как мерный плеск серебряной реки —
Твой острый слух пленяла Энеида.
>
