По беломраморным ступеням
 Царевна сходит в тихий сад —
 Понежить грудь огнем осенним,
 Сквозной листвой понежить взгляд.
 Она аллеей к степи сходит,
 С ней эфиопские рабы.
 И солнце острый луч наводит
 На их лоснящиеся лбы.
 Где у границ безводной степи,
 Замкнув предел цветов и влаг,
 Стоят столбы и дремлют цепи, —
 Царевна задержала шаг.
 Лепечут пальмы; шум фонтанный
 Так радостен издалека,
 И ветер, весь благоуханный,
 Летит в пустыню с цветника.
 Царевна смотрит в детской дрожи,
 В ее больших глазах — слеза.
 Красивый юноша-прохожий
 Простерся там, закрыв глаза.
 На нем хитон простой и грубый,
 У ног дорожная клюка.
 Его запекшиеся губы
 Скривила жажда и тоска.
 Зовет царевна: «Брат безвестный,
 Приди ко мне, сюда, сюда!
 Вот здесь плоды в корзине тесной,
 Вино и горная вода.
 Я уведу тебя к фонтанам,
 Рабыни умастят тебя.
 В моем покое златотканом
 К тебе я припаду, любя».
 И путник, взор подняв неспешно,
 Глядит, как царь, на дочь царя.
 Она — прекрасна и безгрешна,
 Она — как юная заря.
 Но он в ответ: «Сойди за цепи,
 И кубок мне сама подай!»
 Закрыл глаза бедняк из степи.
 Фонтаны бьют. Лепечет рай.
 Бледнеет и дрожит царевна.
 Лежат невольники у ног.
 Она растерянно и гневно
 Бросает кубок на песок.
 Идет к дворцу аллеей сада,
 С ней эфиопские рабы…
 И смех чуть слышен за оградой,
 Где степь, и цепи, и столбы.
Валерий Брюсов — Путник: Стих
> 

