I
Я о тебе одной мечтаю, Андромаха,
 Бродя задумчиво по новой Карусель,
 Где скудный ручеек, иссякший в груде праха,
 Вновь оживил мечту, бесплодную досель.
О, лживый Симоис, как зеркало живое
 Ты прежде отражал в себе печаль вдовы.
 Где старый мой Париж!.. Трудней забыть былое,
 Чем внешность города пересоздать! Увы!..
Я созерцаю вновь кругом ряды бараков,
 Обломки ветхие распавшихся колонн,
 В воде зацветших луж ищу я тленья знаков,
 Смотрю на старый хлам в витринах у окон.
Здесь прежде, помнится, зверинец был построен;
 Здесь — помню — видел я среди холодной мглы,
 Когда проснулся Труд и воздух был спокоен,
 Но пыли целый смерч взвивался от метлы,
Больного лебедя; он вырвался из клетки
 И, тщетно лапами сухую пыль скребя
 И по сухим буграм свой пух роняя редкий,
 Искал, раскрывши клюв, иссохшего ручья.
В пыли давно уже пустого водоема
 Купая трепет крыл, все сердце истомив
 Мечтой об озере, он ждал дождя и грома,
 Возникнув предо мной, как странно-вещий миф.
Как муж Овидия, в небесные просторы
 Он поднял голову и шею, сколько мог,
 И в небо слал свои бессильные укоры —
 Но был небесный свод насмешлив, нем и строг.
II
Париж меняется — но неизменно горе;
 Фасады новые, помосты и леса,
 Предместья старые — все полно аллегорий
 Для духа, что мечтам о прошлом отдался.
Воспоминания, вы тяжелей, чем скалы;
 Близ Лувра грезится мне призрак дорогой,
 Я вижу лебедя: безумный и усталый,
 Он предан весь мечте, великий и смешной.
 Я о тебе тогда мечтаю, Андромаха!
 Супруга, Гектора предавшая, увы!
 Склонясь над урною, где нет святого праха,
 Ты на челе своем хранишь печаль вдовы;
— О негритянке той, чьи ноги тощи, босы:
 Слабеет вздох в ее чахоточной груди,
 И гордой Африки ей грезятся кокосы,
 Но лишь туман встает стеною впереди;
— О всех, кто жар души растратил безвозвратно,
 Кто захлебнуться рад, глотая слез поток,
 Кто волчью грудь Тоски готов сосать развратно
 О всех, кто сир и гол, кто вянет, как цветок!
В лесу изгнания брожу, в тоске упорный,
 И вас, забытые среди пустынных вод,
 Вас. павших, пленников, как долгий зов валторны,
 Воспоминание погибшее зовет.

