«Ты слышал голос Азиолы? Это
Она кричит, должно быть, рядом где-то», —
Сказала Мэри. Мы в беззвездный мрак
Глядели долго, свеч не зажигая.
Тут мне подумалось: «Соседка? Кто ж такая?»
И я спросил: «Ну, что еще за Азиола?»
И неожиданно обрел покой:
Здесь не было подвоха иль укола,
Здесь не было насмешки никакой;
Ведь Мэри молвила с улыбкой (о, плутовка!):
«Кричит сова! Пушистенькая совка!»
Печальная колдунья Азиола,
В вечерней музыке своей тоски
Тревога рощ, ручьистый голос дола:
Ни лютни звон, ни птичьи голоски
Моей души вот так не задевали,
Нет, сладостней не ведал я печали!
И с тех пор, во сне и наяву,
Люблю я возглас грусти изначальной
И Азиолу — милую сову —
Пушистую. И крик души печальной!
>
