Я истинного, иссиня-седого
 Не испытала моря. Не пришлось.
 Мне только самый край его подола
 Концами пальцев тронуть довелось.
 Но с маяком холодновато-грустным
 Я как прямой преемственник морей
 Беседую. Да, да, я говорю с ним
 От имени спасенных кораблей!
 Спасибо, друг, что бурными ночами
 Стоишь один, с испариной на лбу,
 И, как локтями, крепкими лучами
 Растаскиваешь темень, как толпу.
 За то, что в час, когда приносит море
 К твоим ногам случайные дары —
 То рыбку в блеске мокрой мишуры,
 То водоросли с длинной бахромою,
 То рыжий от воды матросский нож,
 То целый город раковин порожних,
 Волнисто-нежных, точно крем пирожных,
 То панцирь краба,- ты их не берешь.
 Напрасно кто-то, с мыслью воровскою
 Петляющий по берегу в ночи,
 Хотел бы твой огонь, как рот рукою,
 Зажать и крикнуть: «Хватит! Замолчи!»
 Ты говоришь. Огнем. Настолько внятно,
 Что в мокрой тьме, в прерывистой дали,
 Увидят
 И услышат
 И превратно
 Тебя не истолкуют корабли.
Новелла Матвеева — Маяк: Стих
> 


Отлично!
На душу взяло!
«Ты говоришь. Огнём. Настолько внятно… и превратно тебя не истолкуют корабли.»