На часах у стен тюремных,
 У окованных ворот,
 Скучно в думах неизбежных
 Ночь унылая идет.
 Вдалеке волшебный город,
 Весь сияющий в огнях,
 Здесь же плит гранитных холод
 Да засовы на дверях.
 Острый месяц в тучах тонет,
 Как обломок палаша;
 В каждом камне, мнится, стонет
 Заключенная душа.
 Стонут, бьются души в узах
 В безучастной тишине.
 Все в рабочих синих блузах,
 Земляки по крови мне.
 Закипает в сердце глухо
 Яд пережитых обид…
 Мать родимая старуха,
 Мнится, в сумраке стоит,
 К ранцу жалостно и тупо
 Припадает головой…
 Одиночки, как уступы,
 Громоздятся надо мной.
 Словно глаз лукаво-грубый,
 За спиной блестит ружье,
 И не знаю я — кому бы
 Горе высказать свое.
 Жизнь безвинно-молодую
 Загубить в расцвете жаль,-
 Неотступно песню злую
 За спиною шепчет сталь.
 Шелестит зловеще дуло:
 «Не корись лихой судьбе.
 На исходе караула
 В сердце выстрели себе
 И умри безумно молод,
 Тяготенье кончи дней…»
 За тюрьмой волшебный город
 Светит тысячью огней.
 И огни, как бриллианты,
 Блесток радужных поток…
 Бьют унылые куранты
 Череды унылой срок.
Николай Клюев — На часах: Стих
> 

