В екатеринославских степях,
 Где травы,
 где просторов разбросано столько,
 Мы поймали махновца Кольку,
 И, чтоб город увидел
 и чтоб знали поля,
 Мне приказано было его
 расстрелять.
Двинулись…
 Он — весел и пьян,
 Я — чеканным шагом сзади…
 Солнце, уставшее за день,
 Будто убито,
 сочилось огнями дымящихся ран
Пришли…
 Я прижал осторожно курок,
 И Колька, без слова, без
 звука,
 Протянул на прощанье мне
 руку,
 Пять пальцев,
 Пять рвущихся к жизни дорог…
Колька, Колька… Где моя злоба?
 Я не выстрелил,
 и мы ушли назад:
 Этот паренек, должно быть,
 При рожденье вытянул туза,
 Мы ушли и долгий отдых
 Провожали налегке
 Возле Брянского завода
 В незнакомом кабаке.
 И друг друга с дружбой новой
 Поздравляли на заре,
 Он забыл, что он — махновец,
 Я забыл, что я — еврей.
> 


 (4 оценок, среднее: 4,00 из 5)
 (4 оценок, среднее: 4,00 из 5)