Из Суинберна
На самой заре времен
Был послан в мир человек,
И что же обрел здесь он
На краткий иль долгий век?
Радость, но в ней, как хлеба
Дрожжи, — отчаянья яд;
Память, посланницу неба;
Безумие, знавшее ад;
Силу без рук для созданья;
Любовь, что длится лишь день;
Ночь — только тень от сиянья,
И жизнь — только ночи тень.
И взяли высшие боги
Немного слез и огня,
Немного пыли с дороги,
С пути проходящего дня;
Песку с полей разрыхленных
И пену волн морских;
И формы душ нерожденных,
И формы тел людских;
И смеясь и плача, сковали
Всей любовью, всем гневом своим,
Со смертью в конце и в начале
И с жизнью над ним и под ним
Для дня, утра и ночи,
С трудом и тяжкой тоской,
Опору живых средоточий,
Священный дух людской.
И бурь порыв без предела
Вдохнули в уста людей,
И жизнь им влили в тело
Для земных ночей и дней;
Создали зренье и слово,
Чтоб душа с ним тайно слилась;
Свой час для труда земного,
Для греха земного свой час.
И дали любви обаянье,
Которым путь освещен,
И дня красоту и сиянье,
И ночь и у ночи сон.
И слов его ярко горенье,
И надежда в его устах,
Но в сердце — слепое томленье
И предчувствие смерти в глазах.
Ах, он ткет, но постыдна одежда;
Свет — только пожнет ли он;
Жизнь есть бодрствованье и надежда,
Но в конце и в начале — сон…
