Пустыня… песок раскаленный и зной…
Шатер полосатый разбит надо мной…
Сижу я у входа, качая дитя,
Пою я,— и ветер мне вторит, свистя…
И вижу я,— кто-то несется ко мне
На черном, как уголь, арабском коне,
Рисуясь на склоне небес голубом,
В чалме драгоценной с алмазным пером.
«Привет тебе, путник! В шатер мой войди,
Останься, коль долог твой путь впереди;
Я фиников лучших для гостя нарву,
И миррой твою умащу я главу.
Я мех твой наполню струею вина…
Властитель уехал,— войди,— я одна…
Привет тебе, гость мой, посланный судьбой,
Да внидут и мир, и отрада с тобой!»
«Устал я,— он молвил,— и путь мой далек,
В край солнца и роз я спешу на восток…
Но некогда медлить… я еду… прощай!..
Один поцелуй лишь на счастье мне дай!»
Прозрачную ткань отвела я с чела
И с тихим смущеньем к нему подошла…
И вот наклонился ко мне он с коня
И обнял так крепко, так жарко меня.
И кудри его благовонной волной
Закрыли мгновенно весь мир предо мной!..
Лишь очи, как звезды, сверкали во тьме
И страстные думы рождали в уме…
И слышалось, будто сквозь облако грез;
«Умчимся со мною в край солнца и роз!»
Но острым кинжалом мне в сердце проник
Ребенка нежданно раздавшийся крик.
И руки мои опустились без сил,
И с ропотом он от меня отступил…
Как чары полудня, мелькнув предо мной,
Исчезли и всадник, и конь вороной…
И замерли звуки манящих речей,
Что сладко в душе трепетали моей,—
Их ветер пустыни унес без следа
Далеко… далеко… навек… навсегда…
