Уязвимость упрятав подальше,
 Застонал я от собственной фальши,
 Маска силы лицо исказила,
 И пропала последняя сила.
 Стал я хилым, беспомощно гордым.
 А ведь был я верблюдом двугорбым,
 Мог не есть и не пить по неделе.
 Дни летели и годы летели,
 Птицы песни мне сладкие пели,
 Шерсть мою орошали капели,
 Был по вкусу то весел, то мрачен,
 И плевал я на то, что невзрачен.
 Где слюна моя? Высохла, нету!..
 Трудно быть не верблюдом поэту.
 Ныне птицы меня облетают,
 Без меня снеги белые тают.
 Я скакун. Я в конюшне прекрасной.
 Я ручной, элегантно бесстрасный.
 И выводят меня за уздечку
 То на луг, то на быструю речку.
 И сует мне какой-то придурок
 То цветок, то горящий окурок,
 То овес, то с опилками шапку.
 Эй, любезный! Не трогай лошадку.
 Зреет злость. И похоже, что скоро
 Ты увидишь опять дромадера.
 И пойдет он, качая горбами,
 Над домами и над гробами,
 Ужас в души прохожих вселяя
 И на крышах свой след оставляя.
 Слышишь, как мое сердце стучится? –
 Скоро что-то такое случится.
 Ты на этот момент будь подальше.
 Мощный взрыв разрушения фальши
 Может скомкать тебя без остатка.
 Слушай,
 Слушай, пока я лошадка!
Леонид Завальнюк — Монолог лошади: Стих
> 

