Бывают
Лица мертвенные,
Краска,
Как говорится,
С них давно сбежала.
Так на лице равнины, словно маска,
Снегов непроницаемость лежала.
Вдруг
На столбе
Мембрана задрожала
И началась в эфире свистопляска,
А на лице равнины, словно маска,
Снегов непроницаемость лежала.
О, долго ль будет так?
Не без конца ли?
Ведь не расскажешь, что это такое!
Пахнуло бурей…
А снега мерцали
Обманчивой недвижностью покоя.
Равнина
Будто что-то выжидала,
Как будто бы ничто не волновало.
И, наконец,
Завыла,
Зарыдала
Весна, какой еще и не бывало.
Нет,
Не бывали ветры столь жестоки,
И по оврагам, резким, как морщины,
Коричневые бурные потоки,
Вскипая, мчались по щекам равнины.
И это все —
Не что-нибудь иное —
Звалось весною,
Слышите: весною!
Но можно ли, об этом вспоминая,
Назвать весной все это?
Я не знаю.
