Бегу в ночи над Финскою дорогой.
 России не было — колониальный бред.
 А там внутри земля бурлит и воет,
 Встает мохнатый и звериный человек.
 Мы чуждых стран чужое наслоенье,
 Мы запада владыки и князья.
 Зачем родились мы в стране звериной крови,
 Где у людей в глазах огромная заря.
 Я не люблю зарю. Предпочитаю свист и бурю,
 Осенний свист и безнадежный свист.
 Пусть Вифлеем стучит и воет: «Жизни новой!»
 Я волнами языческими полн.
 Косым углом приподнятые плечи,
 На черепе потухшее лицо:
 Плывет Орфей — прообраз мой далекий
 Среди долин, что тают на заре.
 Даны мне гулким медным Аполлоном
 Железные и воля и глаза.
 И вот я волком рыщу в чистом поле,
 И вот овцой бреду по городам.
 В сухой дремоте Оптинская пустынь.
 Нектарий входит в монастырский сад.
 Рябое солнце. Воздух вишней пахнет.
 Художники Распятому кадят.
 Была Россия — церкви и погосты,
 Квадратные сухие терема.
 И человек умолк, и берег финский хлещет,
 Губернская качается луна.
Константин Вагинов — Бегу в ночи над Финскою дорогой: Стих
> 

