Посмотрите! В двадцать лет
 Бледность щеки покрывает;
 С утром вянет жизни цвет:
 Парка дни мои считает
 И отсрочки не дает.
 Что же медлить! Ведь Зевеса
 Плач и стон не укротит.
 Смерти мрачной занавеса
 Упадет — и я забыт!
 Я забыт… но из могилы,
 Если можно воскресать,
 Я не стану, друг мой милый,
 Как мертвец тебя пугать.
 В час полуночных явлений
 Я не стану в виде тени,
 То внезапну, то тишком,
 С воплем в твой являться дом.
 Нет, по смерти невидимкой
 Буду вкруг тебя летать;
 На груди твоей под дымкой
 Тайны прелести лобзать;
 Стану всюду развевать
 Легким уст прикосновеньем,
 Как зефира дуновеньем,
 От каштановых волос
 Тонкий запах свежих роз.
 Если лилия листами
 Ко груди твоей прильнет,
 Если яркими лучами
 В камельке огонь блеснет,
 Если пламень потаенный
 По ланитам пробежал,
 Если пояс сокровенной
 Развязался и упал,-
 Улыбнися, друг бесценной,
 Это — я! Когда же ты,
 Сном закрыв прелестны очи,
 Обнажишь во мраке ночи
 Роз и лилий красоты,
 Я вздохну… и глас мой томной,
 Арфы голосу подобной,
 Тихо в воздухе умрет.
 Если ж легкими крылами
 Сон глаза твои сомкнет,
 Я невидимо с мечтами
 Стану плавать над тобой.
 Сон твой, Хлоя, будет долог…
 Но когда блеснет сквозь полог
 Луч денницы золотой,
 Ты проснешься… о, блаженство!
 Я увижу совершенство…
 Тайны прелести красот,
 Где сам пламенный Эрот
 Оттенил рукой своею
 Розой девственну лилею.
 Все опять в моих глазах!
 Все покровы исчезают;
 Час блаженнейший!.. Но, ах!
 Мертвые не воскресают.
Константин Батюшков — Привидение: Стих
> 


