Весь полный розовых и голубых мечтаний,
 Овеян душностью влюбляющих духов,
 Весь в крыльях бабочек, в отливах трепетании
 Полуисторгнутых, но замедленных слов, —
 Окутан звуками заученных мелодий,
 Как будто созданных мечтой лишь для того,
 Чтоб убаюканным шептаться на свободе,
 О том, что сладостней и вкрадчивей всего, —
 Весь воплощенная полуночная чара,
 Как пир среди чумы, манящий с давних пор,
 Как странный вымысел безумного Эдгара,
 Для нас пропевшего навеки «Nevermore», —
 Наш бал, раскинутый по многошумным залам,
 Уже закончил лик сокрытой красоты,
 И чем-то веяло холодным и усталым
 С внезапно дрогнувшей над нами высоты.
 Да, полночь отошла с своею пышной свитой
 Проникновеннейших мгновений и часов,
 От люстры здесь и там упал хрусталь разбитый,
 И гул извне вставал враждебных голосов.
 Измяты, желтизной подернулися лица,
 Крылом изломанным дрожали веера,
 В сердцах у веек была дочитана страница,
 И новый в окнах свет шептал: «Пора! Пора!»
 И вдруг все замерли, вот, скорбно доцветают,
 Стараяся продлить молчаньем забытье: —
 Так утром демоны колдуний покидают,
 Созннавши горькое бессилие свое.
Константин Бальмонт — После бала: Стих
> 

