Сначала всяко дело строго
И в строку так идет,
Что и приступу нет;
А там, перегодя немного,
Пошло и вкриво всё и вкось,
И отчасу всё хуже, хуже,
Покуда наконец хоть брось.
Не знаю, череду ведут ли люди ту же,
Но слово в басне сей
Про птиц, не про людей.
Орлы когда-то все решились
Составить общество правленья меж собой
И сделали устав такой,
Чтоб прочие от них все птицы удалились,
Как недостойные с орлами вместе жить,
Судить,
Рядить
Или в дела орлов входить
И, словом, в обществе одном с орлами быть.
И так живут орлы, храня устав свой строго,
И никакой из птиц к орлам приступу нет.
Прошло не знаю сколько лет,
Однако, помнится, не много,
Вдруг из орлов один свой голос подает,
С другими эдак рассуждает
И вот что предлагает:
«Хоть позволения на то у нас и нет,
Чтоб с нами в обществе другие птицы жили,
Которы б не одной породы с нами были,
Достоинств равных нам,
Орлам,
Отменных не имели,
Летать по-нашему высоко не умели,
На солнце бы смотреть не смели;
Но как соколий нам известен всем полет
И думаю, что нам он пользу принесет,
Так пусть и он при нас живет;
Мне кажется, беды тут нет».
— «И впрям, — орлы на то сказали, —
Его полет…
А сверх того, один сокол куды нейдет».
И сокола принять позволить приказали.
Потом, спустя еще не знаю сколько лет,
Уж также и сокол свой голос подает,
Что пользы ястреб тож не мало принесет,
И нужным признает,
Чтобы орлы благоволили
И ястреба принять.
Но тут было орлы сперва поусумнились,
Хотели отказать;
Однако наконец решились,
Чтоб позволенье дать
И ястреба в их общество принять.
Потом и ястреб тож орлам стал представлять,
Что нужны птицы те, другие,
Неведь какие,
Чтоб разну должность отправлять.
Что ж? Сделался приказ от самого правленья,
Чтоб птицам был прием вперед без представленья;
И вышло наконец, что в общество орлов
Уж стали принимать и филинов и сов.
