Замерзший кисельный берег. Прячущий в молоке
 отражения город. Позвякивают куранты.
 Комната с абажуром. Ангелы вдалеке
 галдят, точно высыпавшие из кухни официанты.
 Я пишу тебе это с другой стороны земли
 в день рожденья Христа. Снежное толковище
 за окном разражается искренним ‘ай-люли’:
 белизна размножается. Скоро Ему две тыщи
 лет. Осталось четырнадцать. Нынче уже среда,
 завтра — четверг. Данную годовщину
 нам, боюсь, отмечать не добавляя льда,
 избавляя следующую морщину
 от еенной щеки; в просторечии — вместе с Ним.
 Вот тогда мы и свидимся. Как звезда — селянина,
 через стенку пройдя, слух бередит одним
 пальцем разбуженное пианино.
 Будто кто-то там учится азбуке по складам.
 Или нет — астрономии, вглядываясь в начертанья
 личных имен там, где нас нету: там,
 где сумма зависит от вычитанья.
Иосиф Бродский — Замерзший кисельный берег: Стих
> 

