Где люди ужинали — мусор, щебень,
 Кастрюли, битое стекло, постель,
 Горшок с сиренью, а высоко в небе
 Качается пустая колыбель.
 Железо, кирпичи, квадраты, диски,
 Разрозненные, смутные куски.
 Идешь — и под ногой кричат огрызки
 Чужого счастья и чужой тоски.
 Каким мы прежде обольщались вздором!
 Что делала, что холила рука?
 Так жизнь, ободранная живодером,
 Вдвойне необычайна и дика.
 Портрет семейный, — думали про сходство,
 Загадывали, чем обить диван.
 Всей оболочки грубое уродство
 Навязчиво, как муха, как дурман.
 А за углом уж суета дневная,
 От мусора очищен тротуар.
 И в глубине прохладного сарая
 Над глиной трудится старик гончар.
 Я много жил, я ничего не понял
 И в изумлении гляжу один,
 Как, повинуясь старческой ладони,
 Из темноты рождается кувшин.
Илья Эренбург — Гончар в Хаэне: Стих
> 

