Девятнадцативешней впечатления жизни несравненно новее,
 Несравненно острее, чем готовому встретить май тридцатой весны.
 Девятнадцативешней легче в истину верить, как в прекрасную фею,
 Как бы ни были годы, — восемнадцать минувших, — тяжелы и грустны…
 И когда расцветают бирюзовые рощи и душистый горошек,
 Ей представить наивно, что они расцветают для нее, для одной;
 И когда вылетают соловьями рулады из соседних окошек,
 Ей представить наивно, что поет кто-то близкий, кто-то тайно-родной…
 Девятнадцативешней может лес показаться никогда не рубимым,
 Неувядными маки, человечными люди, неиссячным ручей.
 Девятнадцативешней может сделаться каждый недостойный любимым:
 Ведь его недостойность не видна, непонятна для пресветлых очей…
 И когда молодые — о, душистый горошек! О, лазурные розы! —
 Веселятся резвуньи, мне мучительно сладко, но и больно за них…
 И когда голубые поэтички, как птички, под угрозами прозы,
 Прозревать начинают, я в отчаяньи плачу о мечтах голубых!..
Игорь Северянин — Девятнадцативешняя: Стих
> 

