Побиваемый камнями,
 Он не раз стоял пред вами
 И не сдал, не смолк,
 Как ни щерились клыками
 С блещущими языками
 Волкодав и волк.
 Надвигались полукругом,
 Все азартней, друг за другом,
 Разрывая гул.
 И глаза нечеловечьи,
 И в порыве зверьи плечи –
 Праздничек — разгул.
 Не в пустыне Аравийской,
 А пред миром всем так близко,
 Тут бы защитить!
 Но взыграло волчье племя,
 И остановилось время,
 Чтоб вконец стравить.
 Он стоял на том же месте
 И камней не слышал мести
 В освещенной мгле,
 И клыками вечной казни
 Разрастался черный праздник.
 В боевом Кремле.
 Словно никого не видел
 В бедственной своей планиде,
 Тихо, как он мог,
 Торопясь, слегка картавя,
 Говорил он, землю славя,
 Ту, что создал Бог.
 Не в пустыне Аравийской,
 К Божьему пределу близкой,
 Не среди светил,
 А под волчьей пастью света
 Двигалась его планета
 Из последних сил.
 Как под ружьями конвоя,
 Принял все попреки стоя,
 Не в последний раз.
 Слова не дали закончить,
 Разрывался колокольчик —
 Государев глаз —
 Принял за шута пророка,
 Вот и началась морока.
 Все зашлось в Кремле.
 Но свое сказал, как мог он,
 Не в Кремле стоял, пред Богом,
 На Его Земле.
Григорий Корин — Пророк: Стих
> 

