На черном небе полосами
 В изломах молнии горят,
 Дрожащий грома перекат
 Бежит и стонет над лесами.
 Гроза и ночь! И, над водой,
 Она безмолвна-лик младой,
 Полузавешенный власами.
 Одежда — рубище; она,
 При свете молнии бледна,
 Мертвец недвижный, — только очи
 Ужасной жизнию полны.
 И вдруг я слышу: «В лоне ночи,
 Вот он! вот он! раскат волны,
 Качай малютку с лаской нежной:
 Он мой! он мой! его ко мне!
 У сердца, здесь, приют надежный.
 Мне было сладко по весне
 Дышать любовью, ждать свиданья,
 И долгий шепот и лобзанья
 Из уст устами похищать.
 Как я обманывать умела
 Мою докучливую мать!
 Условный знак… и я летела…
 И скоро на руках моих
 Дитя прелестное явилось:
 Он миловиден был и тих,
 В глазах малютки так светилось…
 Куда девать? — Близка вода…
 Едва окутав пеленою,
 Несу… бегу, полна стыда,
 И вот младенец под волною! —
 Ко мне! ко мне! зовет к себе —
 Иду!.. На мне горою волос!»
 Своей покорная судьбе,
 Она в волнах — и стихнул голос.
Федор Глинка — Мать-убийца: Стих
> 

