Впервые за зиму во двор.
Скрипучая полуколяска.
Зима теряет свой напор.
Темно-лиловая окраска.
Он вспоминает: — То? Не то?
Чирикало в зеленых купах.
Теперь деревья без пальто,
А люди, как нарочно, в шубах.
Здесь даже взрослые вполне
Снуют без дела неустанно.
Не от меня или ко мне,
А сами по себе. Как странно!
Взглянул, сомненье не тая, —
Идет с кошелкою старушка.
Мол, непонятная усушка:
Еще не бабушка моя.
Тогда зачем уже старушка?
Снег рыхло шмякается с крыш.
Он смотрит вверх не без опаски.
Вдруг на тропе другой малыш.
Наглец! И он в полуколяске!
Взгляд у обоих — не обман.
Достоинство и равнодушье.
Так с богдыханом богдыхан,
Должно быть, на тропе верблюжьей.
Мол, раньше было: — Я и мир!
Мои и женщины и злато!
Теперь и я и ты — кумир.
А мир все тот же. Жидковато!
Разъехались. Привет! Привет!
У каждого своя горбушка.
И даже с молоком чекушка!
…Прошла собака. Глянул вслед.
Нет, слишком крупная игрушка.
Я подошел. Он оглядел.
Чуть улыбнулся осторожно:
Ты в шубе сильно почужел.
Но, в общем, догадаться можно.
Домой! Там жар от батарей.
Здесь холодно и незнакомо.
Я дома все-таки главней,
И потому приятней дома.
