Все время, пока они говорили о новой морали,
 Ее глаза изучали меня.
 И когда я поднялся, чтоб уйти,
 Ее пальцы сделались как шелк
 Японской бумажной салфетки.
> 
Все время, пока они говорили о новой морали,
 Ее глаза изучали меня.
 И когда я поднялся, чтоб уйти,
 Ее пальцы сделались как шелк
 Японской бумажной салфетки.
Лучше бы он сидел в психушке д конца дней и ничего не писал.