Было утро, из-за каменных стен
 гаммы каплями падали в дождливый туман.
 Тяжелые, петербургские, темнели растения
 с улицы за пыльным стеклом.
 Думай о звездах, думай!
 И не бойся безумья лучистых ламп,
 мечтай о лихорадке глаз и мозга,
 о нервных пальцах музыканта перед концертом;
 верь в одинокие окошки,
 освещенные над городом ночью,
 в их призванье…
 В бденья, встревоженные электрической искрой!
 Думай о возможности близкой явленья,
 о лихорадке сцены.
 …………………….
 Зажигаться стали фонари,
 освещаться столовые в квартирах…
 Я шептал человеку в длинных космах;
 он прижался к окну, замирая,
 и услышал вдруг голос своих детских обещаний
 и лихорадок начатых когда-то ночью.
 И когда домой он возвращался бледный,
 пробродив свой день, полуумный,
 уж по городу трепетно театрами пахло —
 торопились кареты с фонарями;
 и во всех домах многоэтажных,
 на горящих квадратах окон,
 шли вечерние представленья:
 корчились дьявольские листья,
 кивали фантастические пальмы,
 таинственные карикатуры —
 волновались китайские тени.
Елена Гуро — Песни города: Стих
> 

