Мы шли по росистой тропинке вдвоем
Под сосен приветственный шорох.
А дачный поселок — за домиком дом —
Сползал позади за пригорок.
До почты проселком четыре версты,
Там ждут меня письма, газеты.
— Отправимся вместе,- сказала мне ты
И тоже проснулась с рассветом.
Распластанный коршун кружил в вышине,
Тропинка меж сосен петляла
И, в речку сорвавшись, на той стороне
Вползала в кусты краснотала.
Смеялась ты, грустные мысли гоня.
Умолкнув, тревожно смотрела.
И, каюсь, я знал, что ты любишь меня,
Ты чувства скрывать не умела.
Цветущий шиповник заполнил овраг,
Туман по-над лугом стелился.
Любой убежденный ворчун холостяк
В такое бы утро влюбился!
Я ж молод, и ты от меня в двух шагах —
Сердечна, проста и красива.
Ресницы такие, что тень на щеках.
Коса с золотистым отливом.
Трава клокотала в пьянящем соку,
Шумела, качаясь, пшеница.
«Любите!» — нам ветер шепнул на бегу
«Любите!» — кричали синицы.
Да плохо ли вдруг, улыбнувшись, любя,
За плечи обнять дорогую.
И я полюбил бы, конечно, тебя,
Когда не любил бы другую.
Для чувств не годны никакие весы,
К другой мое сердце стремится.
Хоть нет у нее золотистой косы
И явно короче ресницы.
Да что объяснять! И, прогулку кляня,
Я пел, я шутил всю дорогу.
И было смешно тебе слушать меня
И больно, пожалуй, немного.
Тут все бесполезно: прогулка, весна,
Кусты и овражки с ручьями.
Прости, я другую любил, и она,
Незримая, шла между нами.
