В камнях вылуща, в омутах вымоча,
 Стылый труп отрыгнула вода.
 Осталась от Григорий Ефимыча
 Много-много — одна борода!
 Дух пошел. Раки вклещились в бороду.
 Примерзает калоша ко льду.
 Два жандарма проводят по городу
 Лошадь с прахом твоим в поводу.
 И бредут за санями вдовицами
 Мать-царица и трое княжон…
 Помнишь: баба твоя белолицая
 Говорила: «Не лезь на рожон!»
 Нет! Поплелся под арки Растрельины
 С посошком за горючей мечтой!..
 Слушай, травленный, топленный, стрелянный,
 Это кто ж тебя так и за что?
 Не за то ли, что кликал ты милкою
 Ту, что даже графьям неровня?
 Что царицу с мужицкой ухмылкою
 Ты увел, как из стойла коня?..
 Слизни с харями ряженых святочных!
 С их толпою равняться тебе ль?
 Всей Империи ты первый взяточник,
 Первый пьяница, первый кобель!..
 Помнишь, думал ты зорькою тающей:
 «Не в свою я округу забрел!»
 Гришка-Гришка! Высоко летаешь ты,
 Да куда-то ты сядешь, орел?
 Лучше б травы косить. Лучше б в девичьей
 Щупать баб да петрушку валять,
 Чем под нож дураков Пуришкевичей
 Бычье горло свое подставлять!
 Эх, пройтиться б теперь с песней громкою
 В заливные луга, где косьба!..
 Хоть и в княжьих палатах — да фомкою
 Укокошили божья раба!
Дмитрий Кедрин — Распутин: Стих
> 


