Для народов первозданных
Слит был в радостном согласье
Со стихиями — туманный
Мир идей.
Выходила к ним из пены
Матерь радости и страсти,
Дева Анадиомена,
Свет людей.
Но на Кипре крутогорном
Раздвоилось это имя,
И Урания над миром
Вознеслась,
Небом звёздным величанна,
Олимпийцами хвалима,
Духу бодрому — охрана,
Щит и связь.
С этих пор, рука Прекрасной —
Тем героям, кто в исканьях,
В муках битв изнемогая
Духом креп…
Но в угрюмых мутно-красных
Развевающихся тканях,
В свите гроз сошла другая
В свой Эреб.
Всякий — раб или свободный —
В жертву дух за наслажденье
Афродите Всенародной
Приготовь!
И запенились амфоры,
Задымились всесожженья,
И спешили славить хоры
Хмель и кровь.
Над столицей мировою
Слышишь гул страстей народных?
Так звучал ‘эван-эвое’
В древний век.
Хмель и кровь потоком алым
Бьют из капищ темносводных,
Льют по руслам небывалым
Новых рек.
И, деяньем сверхразумным
Волю кормчих исполняя,
Благоденственна, кровава
И тепла,
Есть над каждым многошумным
Ульем наций, каждым краем
И над каждою державой
Эта мгла.
Пряди похоти и страсти
Из эфирной плоти нашей —
Это ты! Твоё участье
Каждый пил,
О, блюстительница рода!
О, зиждительница чаши —
Бурной плоти сверхнарода,
Полной сил!
Пред тобой — в своём бессмертье
Града стольного богиня
Только первая из первых
Дочерей…
И на каменных твердынях
Не твоё ли имя чертят
Переливчатые перлы
Фонарей?
