В садах впервые загорелись маки,
 И лету рад и вольно дышит город
 Приморским ветром, свежим и соленым.
 По рекам лодки пестрые скользят,
 И юных липок легонькие тени —
 Пришелиц милых на сухом асфальте,—
 Как свежая улыбка…
 Вдруг горькие ворвались в город звуки,
 Из хора эти голоса — из хора сирот,—
 И звуков нет возвышенней и чище,
 Не громкие, но слышны на весь мир.
 И в рупоре сегодня этот голос,
 Пронзительный, как флейта. Он несется
 Из-под каштанов душного Парижа,
 Из опустевших рейнских городов,
 Из Рима древнего.
 И он доходчив,
 Как жаворонка утренняя песня.
 Он — всем родной и до конца понятный…
 О, это тот сегодня говорит,
 Кто над своей увидел колыбелью
 Безумьем искаженные глаза,
 Что прежде на него всегда глядели,
 Как две звезды,—
 и это тот,
 Кто спрашивал:
 «Когда отца убили?»
 Ему никто не смеет возразить,
 Остановить его и переспорить…
 Вот он, светлоголовый, ясноглазый,
 Всеобщий сын, всеобщий внук.
 Клянемся,
 Его мы сохраним для счастья мира!
Анна Ахматова — Говорят дети: Стих
> 


