Мой друг, любовь нес съединяет,
 А невозможность разлучает;
 Иль на роду уж дано мне
 Любить любезную во сне?
 А наяву — в тоске, в мученьи
 С тобою быть, подле сидеть
 И лобызать тебя не сметь;
 И в ожиданьи и в сомненьи
 И дни и ночи проводить!..
 Мы хочем время улучить,
 Где можно б было мне прижаться
 К трепещущей груди твоей,
 На снег ланит, на огнь очей
 Где б мог глядеть и любоваться.
 Но, нет! Подглядливые очи
 И тут и там, везде следят;
 И днем, и в час глухой полночи
 Они нас, друг мой, сторожат.
 И как укрыться нам от взора
 Недоброхотливых людей?
 Kак неизбежного дозора
 Нам избежать во тьме ночей?
 И как завистников тиранов
 Иль отклонить, иль обмануть?
 Какою силой талисманов
 Их очи зоркие сомкнуть?
 Но друг, пускай они глядят
 На нас; за нами замечают,
 Любить друг друга запрещают;
 Пусть делают что, как хотят
 Но мы друг другу верны оба
 Любовь моя, твоя — до гроба!
 То что они, что их дозор,
 Что нам упрек, что нам позор?
 Мы стерпим все: и хоть украдкой,
 Хот мыслью, хоть надеждой сладкой
 . . . . . . . . . . .
 А все не запретят любить,
 Земные радости делить.
Алексей Кольцов — Неизменимость: Стих
> 

