Телема живостью и красотой блистает,
Нетерпелива лишь она;
Собою никогда довольна не бывает,
Всегда какой-нибудь мечтой ослеплена.
Телеме юноша понравился прекрасный,
Но только нрав имел он с нею несогласный;
Всегда в чертах его лица,
Веселость чистая яснеет,
Влекущая сердца;
В очах его любовь сама свой трон имеет,
Который тихою улыбкой озарен.
За то уже печаль при нем и быть не смеет,
И даже от забав он шумных удален.
Ах, как его спокоен сон!
Ах, как приятно пробужденье!
Всечасно новое вкушает услажденье,
Зовется же Макаром он.
Нескромная его невеста,
Когда-то, очень не у места,
Пастушку страстную задумала играть.
Заахала некстати и замлела,
Быть обожаемой хотела,
И ну в холодности Макара упрекать, —
Что даже и ему нагнала скуку!
Он, смеючись, ее оставил и ушел
Неведомо куда; но через то навел
Бедняжке во сто крат несноснейшую муку:
Она без памяти пустилась вслед за ним
По всем краям земным,
Не в состоянии переносить разлуку
С непостоянным сим.
Во-первых ко двору Телема прискакала
И стала спрашивать у царедворцев всех:
Могу ли здесь найти Макара?
Телему бедную все подняли на смех,
Когда услышали толь странное названье:
‘Макар!.. Какой Макар?.. Да что он за созданье?
Где затеряла ты его?
Ха-ха, желалось бы нам слышать описанье
Про молодца сего.’
Она насмешникам со вздохом отвечает:
‘Макар есть образец, пример для всех людей!
Он всяких вредных чужд пороков и страстей;
Всегда он здраво рассуждает,
Во всем себя умно ведет,
От всех любовь приобретает,
И вечно без забот живет’.
На это не с другого слова
Сказали ей в ответ:
‘Голубушка, у нас здесь нет
Макара твоего драгова;
Во веки чудака такова
Не видывал придворный свет.’
Телема в горести скорейшими шагами
Оттуда к городу пошла,
И на дороге монастырь нашла:
— Авось либо за этими стенами
Запрятался любовник мой;
Здесь, сказывают, все простились со страстями,
Итак, здесь должен жить моей души покой! —
Подумав так, она с надеждою вступила
В обитель тихую затворников святых,
И о Макаре вопросила.
‘С которых пор уже, — в ответ игумен их, —
К себе Макара мы в обитель ожидаем;
Но ах! греховными увидеть очесы
Еще поднесь не возмогаем
Его божественной красы!
А в ожиданье плоть свою мы изнуряем,
Бранимся, молимся, зеваем
И тратим попусту часы.’
Тут странствующей сей красотке
Сказал, перебирая четки,
Смиренным голосом один сухой чернец:
‘Сударыня! Престань ты по свету скитаться!
Нигде тебе его, поверь, не доискаться;
Я слышал, будто бы скончался твой беглец’.
Телема гневом воспылала
От дерзкой речи той.
‘Честной отец! — она вскричала, —
Ты ошибаешься, в живых любовник мой;
Он для меня рожден на свет, — во мне одной
Стихию лишь ему найти для жизни можно;
Я в том уверена неложно;
А кто вам иначе натолковал,
Бесстыдно тот солгал…’
Конечно он у философов,
У умников и острословов,
Которы в книгах так превознесли его
И часто так о нем твердили,
Они, конечно, заманили
К себе Макара моего! —
Но те на сделанный вопрос ей отвечали:
‘Макар нам, право, незнаком,
И мы его своим пером
По слуху только описали,
В лицо же никогда его мы не видали’.
И, пригорюнившись, она от них пошла.
К Фемидиной палате
Полюбопытствовать Телема подошла,
Но в двери — и назад, сказав: ‘Уж вот не кстати
Ему бы здесь часы драгие провождать!
Вовек не будет в магистрате
Макар мой милый заседать!’
Искала нежная Телема
Неверного сего и там,
Талия где и Мельпомена,
Имеют свой изящный храм,
Но нет, при зрелищах любезного Макара
Телема не нашла отнюдь.
Она его не раз и в обществах искала,
Которы лучшими слывут.
Казалось, на него там много кто походит
На первый взгляд;
Но прорицательну Телему не приводит
В обман блестящая наружность и наряд:
Хотя поступки их и речи изъявляют,
Что им хотелось бы принять Макаров вид,
Но все они ему напрасно подражают,
Никто себя с ним не сравнит.
Поездка тщетная Телему утомила;
С горюющей душой
Тихонько бедная отправилась домой.
Но, въехавши на двор, лишь в горенку вступила
Ей первый на глаза попал
Кто, отгадайте… тот, по ком она грустила!
Ах, самый тот!.. Он, сев на одр к ней, поджидал,
Чтоб чрез внезапное явленье
Приятно привести Телему в удивленье.
‘Живи, — обняв ее, с любовью он сказал, —
Отныне, милая, живи со мной спокойно!
И если хочешь ты достойно
Всегда особою моею обладать,
То за мечтою не гоняйся,
И утруждать меня о том остерегайся
Чего я сам тебе не властен дать!
* * *
Теперь иной меня читатель вопрошает,
А что бы значил смысл обоих сих имен?
Кто греческому обучен,
Тот знает;
К нему-то обратись, читатель дорогой;
Тебе он скажет, кто Макар с Телемой,
И истолкует он тебе под сей эмблемой,
К чему мы созданы судьбой. —
Макар! тебя, тебя мы все иметь желаем,
Тебя мы ищем все, находим и теряем.
Ты, кажется, теперь находишься со мной,
Но не хочу хвалиться:
Кто трубит о тебе нескромной похвальбой,
Не можешь с тем ужиться!
Вот с кем ты любишь пребывать,
Кто пребывание твое прилежно тщится
От зависти скрывать.
