И человек пустился в тишину.
 Однажды днем стол и кровать отчалили.
 Он ухватился взглядом за жену,
 Но вся жена разбрызгалась. В отчаяньи
 Он выбросил последние слова,
 Сухой балласт – «картофель…книги… летом…»
 Они всплеснули, тонкий день сломав.
 И человек кончается на этом.
 Остались окна (женщина не в счет);
 Остались двери; на Кавказе камни;
 В России воздух; в Африке еще
 Трава; в России веет лозняками.
 Осталась четверть августа: она,
 Как четверть месяца, — почти луна
 По форме воздуха, по звуку ласки,
 По контурам сиянья, по-кавказски.
 И человек шутя переносил
 Посмертные болезни кожи, имени
 Жены. В земле, веселый, полный сил,
 Залег и мяк – хоть на суглинок выменяй!
 Однажды имя вышло по делам
 Из уст жены; сад был разбавлен светом
 И небом; веял; выли пуделя –
 И все. И смерть кончается на этом.
 Остались флейты (женщина не в счет);
 Остались дудки, опусы Корана,
 И ветер пел, что ночи подождет,
 Что только ночь тяжелая желанна!
 Осталась четверть августа: она,
 Как четверть тона, — данная струна
 По мягкости дыханья, поневоле,
 По запаху прохладной канифоли.
Аделина Адалис — Смерть: Стих
> 

