Fiat voluntas tua[1]
Был серый день, и серое дымилось море,
И редкий дождь чуть капал влагою скупой,
Когда ты села на песке с тоской во взоре
И на колени мне склонилась головой
Под бременем земного тяжкого томленья,
Что претворить ты не смогла в небесное горенье.
«мы лжем, когда мы молимся, — сказала ты,-
Зачем мы говорим: да будет твоя воля,
Когда нет сил переступить черты
И покорить ему слепую свою долю?
И ныне дух восстал и рвется из оков.
Я не приемлю рок неотвратимый,
Хочу, чтоб чаша проходила мимо,
А если это дар, — я не прошу даров!»
И я молчал, не знал ответных слов.
Рукой касаясь головы твоей склоненной,
Смотрел, как зыблется седой покров,
И было жаль земли неозаренной…
А ты, — ты думала, в немые глядя дали,
Что мы христа с тобою распинали.
[1]да будет воля твоя (лат.).
